Начинать следовало с защитной программы. Предусмотрительно закатав рукава рубашки, Киара перехватила ритуальный кинжал поудобнее и, высвобождая понемногу силу, нанесла себе первый порез — глубокий и неровный, волнообразно огибающий все защитные татуировки на её руке. Из раны тут же хлынула кровь, частой капелью барабаня по каменному полу, смешиваясь с сырой магией и растекаясь причудливым узором рун. Внимательно глядя под ноги, чтобы не наступить на какой-нибудь знак — тогда защиту придется снимать и возводить заново, — Киара поочередно нанесла хаотичную с виду мешанину кровавых отпечатков на холодные лбы покойниц, то же самое проделала с их ладонями. Подкрепленное магией усилие мысли — и медленно подсыхающая красно-бурая мазня обрела знакомые любому некросу очертания — рунический символ с говорящим названием «Поцелуй Госпожи».

Ослабив поток хлещущей из порезов крови, она приблизилась к Эйнтхартену — тот всё это время наблюдал за ней зачарованно и самую малость опасливо. Странноватая реакция, уж как для боевика.

— Твой первый раз? — Киара не удержалась от язвительной усмешки. — Коль уж так рвешься поприсутствовать, нанесу тебе защитные руны — примерно как на телах. Надеюсь, ты не брезгливый.

— Н-не очень, — несколько заторможено проговорил Марк, прежде чем стащить китель, закатать рукава и подойти ближе.

«Феноменальное безрассудство», — подумала Киара, глядя на его протянутые ладони. На одной из них был стандартный полицейский знак, удостоверение капрала боевого отдела; на второй — защитный символ, кажется, руна огня. На пальцах тоже были выведены узоры, их значения она не знала или не могла припомнить.

На живого человека наносить знаки всегда… интересно. Живая плоть, отклик чужой энергии — каждый раз одно и то же, но по-разному. С Марком это, без сомнения, тоже оказалось весьма… занимательно. Тот стоял, молча наблюдая, как её пальцы вычерчивают рисунки на его коже. Не шевелился и не пытался скривиться, как это обычно бывает с теми, кто далек от некромантских причуд.

И раздери её Бездна, если это хоть каплю нормально.

Киара нанесла знаки на ладони, на запястья, стараясь, чтобы это не выглядело ещё более похабно, чем уже есть. Изображая на шее боевика ключевой защитный знак, она ощутила, как быстро бьется пульс под пальцами. Завершающий узор на лбу Киара рисовала, ощущая, как жар чужого тела едва ли не обжигает.

Тоже не очень-то нормально, если подумать.

— Я закончила, — сообщила она очевидное, разминая чуть занемевшие пальцы. Но по неизвестной для самой себя причине отходить не спешила. Что-то витало между ними, не отпуская, не позволяя отвести взгляда.

Долбаный резонанс магических сил, от которого сводит пальцы, темнеют глаза, а сила чуть ли не рвется наружу у обоих просто потому, что сошлись векторы.

Марк, должно быть, тоже прекрасно понимающий, что происходит, вдруг тряхнул головой, отчего непослушная челка упала на лоб, мигом убавляя ему и без того весьма юный возраст. И, естественно, попытался что-то сказать, на что она не придумала ничего лучше, чем накрыть пальцем его чуть обветренные и искусанные губы.

— Даже не думай, — шипение вышло чересчур злым, как на её взгляд. Но действия не возымело.

Обхватив запястье и мягко отведя его в сторону, он положил ладонь на талию и притянул её к себе, продолжая смотреть своими невозможными глазищами.

«Хорошо, хоть успела раздеться, — пронеслось в голове за секунду до того, как её губы накрыли чужие, сухие и твердые. — Руны же!.. Сученыш!»

И мстительно прикусила его губу в ответ на подобное вероломство, за что тут же получила несильный шлепок по заднице. По-хорошему, за подобное стоило как следует проклясть наглеца, ну или хотя бы врезать между ног. Но честно говоря, куда больше места в мыслях занимал тот премилый стол в дальнем углу отсека…

…по соседству с парочкой изрезанных девиц.

Это понимание несколько отрезвило — морг весьма интересное место для любовных игр, но уж точно не в присутствии трупов. И дежурного за стенкой.

Удивительно, но Марк её вовсе не удерживал — стоило упереться ладонью ему в грудь, как он отстранился, напоследок легко коснувшись уголка её губ.

Подобная предупредительность ничуть не помешала на него вызвериться.

— Совсем обалдел, боёвки кусок?! — зашипела она, хватая его за руки и внимательно их оглядывая. — Ты чуть все руны не перепортил!

— Удивительно, что сейчас тебя волнует только это, — с едва заметным смешком заметил Марк, ничуть не испугавшись ни рассерженного тона, ни острых ногтей, впившихся в его предплечье. Хотя некоторой растерянности во взгляде это всё же не отменяло.

— По-твоему, у меня есть ещё поводы для волнения? Не льсти себе.

Поводов для волнения в самом деле нет.

И всё же она волновалась. И жутко злилась, чувствуя, как под надежным толстым слоем белил горят щеки, наверняка покрасневшие — густо и некрасиво, как это бывает у белокожих блондинок.

А несносный боевик всё пялился. Не как раньше, с интересом и толикой неловкости, а так, словно бы уже мысленно закинул на плечо и унес в сторону ближайшей койки. (Ну, или во-он того стола…) И что самое ужасное, Киаре это внимание было лестно и приятно — чересчур приятно, отчего злость — как и лицо под белилами, — разгоралась с новой силой.

Глупость же несусветная — так реагировать на какого-то мальчишку, которого не следует отличать от стенки. И на резонанс не спишешь: уж больно слабый у неё отклик, на того же Гейба сила в свое время реагировала куда охотнее.

Но видят боги и богини, лучше бы это был резонанс. Хоть какое-то оправдание неразумному поведению, а так…

А так у неё, на минуточку, воззвание к мертвякам простаивает.

Это напоминание, весьма своевременное, кое-как отрезвило. Она вдохнула, выдохнула — вот тебе и спокойствие, ага, целое Изумрудное море, — и, понимая, что деваться некуда, переступила через защитную линию.

И Марк временно перестал для неё существовать, как и всё живое за этой линией.

Заклятия высшей некромантии, сплошь составленные на старом наречии, привычно срывались с её губ одно за другим; отработанное до автоматизма плетение стандартной программы зомбирования окутало одно тело, дублировалось на другое. Киара не беспокоилась насчет двойной нагрузки: в каких-то четырнадцать лет она, пусть и нечаянно, подняла целый погост на одной сырой магии.

Разрушение отвращающих знаков отняло неожиданно много сил. И чувствуя, как высвободившаяся магия резонирует с её сетью заклинаний, Киара уже понимала: что-то идет не так, как обычно. Но после стольких усилий было бы глупо останавливаться на достигнутом.

— Восстаньте! — приказала она, перепачканной в крови рукой вытирая стекшую по виску струйку пота. Рубашку можно отжимать, а проще сразу выкинуть. Благо она и не надевала на работу то, что выкинуть жалко.

Как и всегда, зомби послушно восстали. Точнее, сели на столах резким и дерганым движением, какого нипочем не увидишь у живого человека: сила Госпожи наполняет хрупкие мертвые сосуды, заменяя кровь, движет закоченевшие мышцы и суставы. Толково подготовленные и заклятые зомби могут драться не хуже бывалых ребят из Гильдии убийц.

— Дух Нел Гриер, избранница Госпожи требует от тебя ответов.

— Повелевай, — с трудом разлепив мертвые губы, прошелестела Нел Гриер. Точнее, её дух, заключенный в зомбированное тело.

Дух подчинился — стало быть, дело сделано. Киара оставила ненужную больше осторожность и приблизилась к столу.

— Кто оборвал твою жизнь?

— Живой раб мертвого.

Киара не удержалась и закатила глаза. В посмертии у некоторых духов отчего-то обнаруживается патологическая нелюбовь к нормальной речи.

— Чей приказ он выполнял? Кто повелевает им?

— Тот, чья воля превыше смерти. Тот, над кем не властна твоя Госпожа.

«Твоя Госпожа?» — едва успела подивиться Киара, прежде чем зомби с нечеловеческим рыком вцепился в её шею, раздирая кожу короткими ногтями. Она едва не заорала — не от боли, её некроманты приучены терпеть, скорее от удивления. Хотя и больно тоже было: парочка мертвых девок решила разодрать её на кусочки, целеустремленно подбираясь к артериям.